Трейдер. Деньги войны

- Автор: Николай Zampolit Соболев
- Жанр: Боевик / Исторические приключения / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Трейдер. Деньги войны"
* * *
Рев моторов, бензиновая гарь, апельсиновые рощи, песок, океан и солнце — так выглядела Дейтона-Бич летом 1924 года. С туризмом тут еще напряженно, богатенькие буратины предпочитали ездить в Европу, а средний класс пока только копил жирок. Зато «самый знаменитый пляж в мире» — тридцать с лишним километров плотного и гладкого после отлива песка — облюбовали автогонщики и носились по нему с утра до вечера.
Но первым нашим пунктом стала не Дейтона, а Окала и окружающие ее плантации Dollack, Grander Co в Цитре, Вейрсдейле и Оксфорде. Чего там потребовалось инспектировать — не понимаю, вероятно, отец хотел, чтобы персонал увидел «наследника», а наследник — движимое и недвижимое имущество компании. Из движимого мне и Панчо выделили такой же шевроле, как дома и мы катались по центральной Флориде ровно до телеграммы Таллулы «Выезжаю, встречай.»
Два часа дороги среди апельсиновых плантаций, крокодиловых болот и цапельных озер — и вот Дейтона-Бич. Через день поезд привез Таллулу, и мы принялись страдать от жары и влажности вместе. Мы — это без Панчо, которому такой привычный климат позволил вспомнить родину. Белые штаны и полотняный пиджак не спасали, равно как и платье со шляпкой.
— Да брось ты эти чулки, — посоветовал я, глядя, как в номере раздевается Таллула, — зачем в них париться?
— Ты что, — ее большие глаза сделались просто огромными, — без чулок нельзя, неприлично!
— Ой, кто бы говорил, — я ухватил ее за руку, когда она только сняла панталончики и притянул к себе.
Чулки и пояс с подвязками улетели в угол, в завязавшейся дискуссии о современной одежде наверху оказывались то я, то она.
Нынешний общественный вкус со скрипом принял юбки чуть ниже колен, но тут на пользу новым веяниям играла массовость: тысячи и миллионы девчонок-флепперов недавно получили избирательные права, почуяли свободу, и политики предпочли с ними не ссориться. Некоторые особо продвинутые особы даже совсем оголяли колени, но так, на полшишечки — либо скашивали подол, либо навешивали бахрому. А вот без чулок никто не рисковал, ходили в фильдекосе, шелке или вискозе несмотря на жару.
Пару дней мы втроем катались в соседние Делеон Спрингс и Остин, где тоже были плантации, а потом Таллула затребовала купаний и развлечений. Ее появление на пляже вызвало неодобрение женской части, роение вокруг нас мужской, укол ревности и почти мгновенное появление полиции.
Помощник шерифа с сопением встал на колено и тщательно измерил расстояние между краем купального костюма и коленом Таллулы. Видел бы он бикини или стринги — наверное, сошел с ума. А тут спортивная майка с длинными спортивными трусами одним куском, такое в XXI веке даже в рестораны годится. Результат измерений был признан благопристойным, и полицейский удалился под смешки:
— Хорошая работа, я бы не отказался.
— Наверное, в Дейтоне покончено с преступностью.
— Джентльмены, надо же полиции хоть чем-то заниматься!
Гонщики, автоинженеры и механики, молодые уверенные в себе мужчины, наперебой приглашали вечером в бар, и я не на шутку испугался конкуренции и взревновал. Но Таллула похлопала ресничками -пойдем, Джонни? — к тому же, там обсуждали гонки, машины и моторы.
— Джимми Мерфи разбился насмерть, — закрыл газету улыбчивый парень со вполне русским лицом, Френк Локхарт.
— Как? Когда?
— Вчера, в Сиракузах под Нью-Йорком, на грунтовом треке.
— Утром пришла телеграмма, его вынесло с трассы, ударило о дерево, рейка кокпита лопнула и пробила грудь, — добавили из угла. — Умер мгновенно.
Несмотря на молодость и бесшабашность, компания гонщиков загрустила. Таллула встала, шепнула пару слов музыкантам и через мгновение они заиграли популярную песенку «Дарданелла». Под звуки фокстрота и при виде поющей Таллулы лица автоманьяков разгладились, некоторые встали танцевать, а я очень удачно остался лицом к лицу с Гарри — так все называли пятидесятилетнего Гарольда Миллера. Больше всего он выделялся адски смешными усиками — представьте, что к гитлеровской щеточке приделали малюсенькие кончики а-ля Сальвадор Дали.
О Гарри отзывались как об отличном инженере, он строил собственные гоночные машины и моторы, и я уже потирал руки на предмет захомутать двигателиста, но меня постиг облом — у Миллера собственный миллионный бизнес по продаже карбюраторов.
Таллуле устроили овацию и, если бы не Панчо, меня бы нахрен оттерли от рыжей. Ревность буквально душила, и пришлось вносить срочные изменения в планы — нам еще нужно было съездить на плантацию в Порт-Пирс, но туда полторы сотни миль, одним днем не обернешся, а после сегодняшнего я бы ни за что не оставил Таллулу в Дейтоне одну.
Стартовали ранним утром, по холодку, а когда солнце начало припекать, она все-таки сняла чулки, отчего руливший Панчо чуть не свернул себе шею и не последовал за Джимом Мерфи. Во всяком случае, косым он мог остаться на всю жизнь. Зато я получил роскошную возможность гладить голые коленки. Ну и немножко выше.
Закончив дела в Порт-Пирсе, сдали персоналу компании машину, взамен нам насунули корзину осточертевших цитрусов. Слишком много было апельсинового запаха за последнюю неделю, как бы не возненавидеть его.
В Бостоне мы вздохнули — все-таки двадцать пять градусов Цельсия куда приятнее, чем флоридские девяносто пять Фаренгейта и девяносто пять процентов влажности. Таллула умчалась демонстрировать загар подружкам, мы же вернулись к Осе.
— Пока вы там ля-ля, я видел поца со шрамом идти по Вассер-стрит.
— Того, из Нью-Йорка? — нахмурился Панчо и удостоился кивка в ответ.
Военный совет решил обороняться — бросать лабораторию нельзя, главное, успеть вызвать полицию и продержаться до ее приезда.
— О-кей, — подвел я итог. — Надо распустить помощников, оповестить полицию и… и подготовить дом к налету. Что у нас с оружием?
Через несколько минут в гостиной запахло оружейной смазкой: Панчо выложил на столик два шотгана и четыре пистолета.
— Откуда? — обалдел я.
— Пока некоторые волочатся за певичками, другие занимаются делом.
— Ой, все! — заржал Ося.
После ревизии запасов Панчо услали за едой, брусом и досками, а мы с Осей принялись набивать дополнительные косяки и заколачивать окошки в подвале чем было. Вскоре Панчо привез пиломатериал и неприятные известия:
— Я видел щеголя с усиками. И два авто на обоих концах улицы, в каждом по четыре человека. Клянусь Девой Марией, это по нашу душу.
И наверняка еще парочка машин с четырьмя пассажирами каждая стоят на параллельной улице, перекрывая отход через дворы.
Дежурный в полицейском участке ответил сразу, но выслушал весьма скептически:
— Люди в автомобилях? Просто сидят, не стреляют, не угрожают? Даже не выходят? Мистер, у нас свободная страна. Гражданам не запрещается сидеть в автомобилях.
— Но что если это засада? Меня уже один раз пытались похитить!
— Мы не можем проверять каждый автомобиль в городе. Звоните, если они начнут действовать агрессивно.
Ну да, вот когда убьют — тогда и приходите.
День и ночь прошли тревожно, мы организовали дежурство, а с утра все предвещало нехороший день, так как я с недосыпу разбил в кухне бутылку сока и апельсиновый запах пропитал весь дом.
Началось с визита стремного коммивояжера, долго топтавшегося на крыльце и не желавшего уходить, несмотря на наше «Здесь ничего не покупают». Затем приперлись еще два, которые тупо жали на кнопку при входе минут по пять.
— Чем больше звонят, тем сильнее нас нет дома, — нервно хохотнул Ося, поправляя пистолет за поясом.
Часиков около двенадцати, видимо, только проснувшись, позвонила Таллула. Тягучий «женский» разговор ни о чем вместо привычного возбуждения вызвал раздражение, но говорить, что меня сейчас будут убивать, я не стал. Тут мужские разборки, зачем впутывать в них женщин?
Ультиматум нам предъявили, как только стемнело. С освещением тут пока не очень, это на центральных улицах свет и тысячи лампочек на вывесках, а в жилых районах фонари хорошо если на перекрестках — ночью спать надо, а не шарахаться.
— Мистер Грандер, лучше бы вам выйти.
— А если нет?
— Если нет, нам придется войти самим. Ждем пять минут.
Ну вот и время звонить в полицию, но трубка ответила оглушительной тишиной — не иначе, злодеи перерезали линию, и наверняка во всем квартале, а то и в соседних. И как нам вызвать полицию?
— У тебя же есть радиостанция с передатчиком, стучи SOS! — пнул меня в сторону лаборатории Ося.
Стучи, ха! При попытке врубить питание выяснилось, что электричество тоже тю-тю, а свет в доме мы не включали, чтобы не маячить мишенями в окнах.
Матерясь сквозь зубы, я в темноте ползал по зимнему саду, пытаясь вспомнить где у нас могут быть заряженные батареи и даже нашел две штуки. Трясущимися от возбуждения руками подсоединил контакты, дождался прогрева ламп и еле сдерживаясь чтобы не кричать, начал:
— Грандер вызывает общежитие МИТ, на нас напали, вызовите полицию. Грандер вызывает общежитие МИТ…
Приемник в общежитии запитан всегда, теперь лишь бы кто-нибудь оказался рядом и услышал.
— Грандер вызывает общежитие…
— Общежитие Грандеру, что у…
Блин! Лампа погасла — батарея сдохла. Сжав зубы и роняя капли пота, я поменял батареи и забубнил снова:
— Грандер вызывает общежитие, на нас напали, телефон перерезан, вызовите полицию.
— Общежитие Грандеру. Принял, вызываю.
Фффух… Но в ту же секунду за окнами мелькнули две тени, завесили стекло полой пальто и долбанули локтем.
Посыпались осколки и неразборчивые ругательства. Не дожидаясь, когда налетчики очистят раму, я ломанулся в дом и запер за собой дверь, подперев брусом.
Блин, если эти дебилы порушат мне оборудование — убью нахрен!
Одновременно во входную дверь ударили тяжелым, но Ося с Панчо заранее подтащили туда комод и диван. Зазвенело в кухне, туда метнулся Ося и с ходу шарахнул из дробовика. Это Америка, тут принято стрелять в налетчиков без затей.
— А-а-а! — завопили за окном, откуда раздался звук падения тела.
И тут же ночь разорвали вспышки выстрелов.
В стеклах появились дырки со лучами трещин во все стороны — одна, вторая, и осколки посыпалось на пол. Лопнула лампочка в люстре, за ней вторая. Блин, надо было замотать головы чтоб не посекло острым…
Громыхнул дробовик Панчо, еще одно тело выпало наружу. Из лаборатории слышалась возня.
— Vafanculo! Mario, spara!
Нападавшие пошли ва-банк — загрохотала «Чикагская шарманка», автомат Томпсона. Привалившись спинами к кирпичным стенам, мы тупо смотрели, как в комоде и диване появляются линии рваных дырок. Остатки люстры со звоном обрушились вниз, жалобно взвыла пружина патефона, вдребезги разлетелась стопка пластинок, усеивая пол кусками шеллака. Н-да, ребята, а пулемета нам и не дали…
Ося ловко развернулся, выстрелил в окно и упал обратно. На улице завопили и ответили из нескольких пистолетов 45-го калибра.
Опять звякнуло на кухне и к пороховой вони примешалась проклятая апельсиновая струя. Я ужом скользнул в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как налетчик перекинул ногу через подоконник и скрючился, чтобы пролезть в окно. Там он и застрял после двух моих выстрелов.