Наследница аптекарской лавки

Наследница аптекарской лавки

Глава 1. Заговор

Темно. Очень странное ощущение. Словно я подвешена в воздухе.

Будто нечто эфемерное. Безликое. Точно беспомощный и забытый воздушный шарик, ждущий своего незавидного удела в дальнем углу потолка.

Немного привыкаю к темноте.

Вдруг прямо к лицу на паутине спускается огромный паук с красными глазками и длинными лохматыми лапками. Гадость! Никогда не видела таких огромных!

Фу-фу-фу!

— Кыш! — пытаюсь спугнуть насекомое.

Но он даже глазом не повёл, ни одним их восьми.

Тогда набираю воздуха в лёгкие, чтобы сдуть его мерзкую паутину.

И с ужасом понимаю, что нет у меня никаких лёгких, как в прочем, и всего остального.

Ох, это что, страшный сон? Обычно вот в такие моменты и просыпаются, от ужаса. Но нет, я всё ещё на месте.

Шторы не занавешены и небольшую комнату тускло освещает лунный свет.

Итак, я в комнате, где-то в районе потолка. Шкаф, кровать, тумба и стул. Пожалуй, всё.

Что ж, проснуться не получается, буду пугаться дальше. Бывало и похуже.

Открывается дверь. Входят двое, внося с собой свет горящей свечи.

— Девчонка где? — спрашивает хриплый мужской голос.

— Отправила её выносить горшок, — ответила женщина.

— Она ничего не подозревает?

Мужчина берёт в руки небольшой бутылёк с прикроватной тумбочки и задумчиво крутит его в руках.

— Кайл, не смеши меня. Для того, чтобы подозревать, нужны мозги. Я сказала, что это лекарство её последний шанс на спасение. Так что даёт она его ей исправно, уж поверь. Как по часам. Спасает свою госпожу.

Мужчина задирает одеяло, открывая ноги больной.

Что он собирается делать? Всё выглядит очень реалистичным и даже запах, брр… если бы у меня было тело, то по нему бы уже во всю побежали бы мурашки.

Правая ступня больной перевязана бинтами. Мужчина копошится в своём саквояже, потом меняет бинты.

— Всё на месте. Сепсиса нет, мазь его не допустит. Главное, чтобы эта дурёха не вздумала сама поменять повязку и не поняла, что к чему.

— О, будь спокоен. Я ей строго настрого запретила это делать. Сказала, что сразу начнётся заражение и ногу придётся отрезать. Ты бы видел её глаза. Она целый день проплакала. Овца тупорылая, я ж говорю.

— Пытается вставать? — спросил мужчина.

— Только, чтобы в горшок сходить. Да и то, как во сне, словно лунатик.

— Не говорит?

— Мычит только, как корова. Это когда в туалет хочет. Ну и девчонка садит её на горшок. Помогает ей. Сама-то никак не может, на ногу ступить-то больно, — женщина недобро ухмыляется.

— Значит уже недолго осталось… Скоро организм перестанет бороться.

— Будь моя воля, взяла бы подушку... И прекратила бы всё это. Надоело. Сил нет.

Я боюсь даже пошевелиться. Ох, и не нравится мне тут происходящее.

Ладно, похоже это осознанное сновидение. Почему бы не повеселиться? Вдруг, я видимый призрак. Из тех, что всех пугают.

Я молнией кидаюсь на несносную парочку.

— Бу-уу!!! — ору во всю глотку.

Реакции ноль. Они меня не видят. Что ж, очень жаль. Зря старалась.

Может, хоть получится надавать нахалке по щекам? Ах, да, мне же нечем…

Тогда я просто со всей одури кидаюсь на женщину тараном.

Но просто прохожу сквозь неё. Будто через тёплый вязкий кисель. Не самое приятное ощущение.

Ничего я не могу, дурацкий сон! Так не интересно. В бешенстве наворачиваю круги над заговорщиками.

— Надо подождать, — мужчина пытается её образумить и берёт за плечи. — Две смерти подряд вызовут целую кучу подозрений. Мне это тоже, знаешь ли, ни к чему. И с меня тоже, в случае чего, спросят. Мы же уже всё сто раз обсудили. Надо всё провернуть так, будто бы она умерла при родах.

Мужчина стоит сзади женщины, он начинает целовать её в шею, а его руки с плеч опускаются всё ниже. С каждым мгновением его ласки становятся всё откровеннее и настойчивее.

Она нехотя ему это позволяет, но её голос с каждой секундой всё больше наполняется ядом.

— Уже большой живот. Уже можно. Все уже уверены в том, что нагуляла. Сколько уже можно? Когда же она уже сдохнет? Никто не будет жалеть потаскуху. Блудная девка сдохла — всем проблем меньше. Никто даже разбираться не будет. Да и некому, нет у неё никого, сам знаешь. Может увеличим дозу?

— Нет, в таких делах лучше не торопиться. Потихонечку, постепенно… чтобы всё было максимально естественно. Лошадиная доза снотворного и капелька яда — лучше и не придумаешь. Лёгкая смерть, умрёт во сне, без лишних мыслей и мучений.

Мужчина резким движением привлекает женщину к себе, лицом к лицу.

— Я просто восхищаюсь, твоим умом, всё так спланировать, — он страстно целует её в губы, — ты сводишь меня с ума… коварство, красота…

В неровном освещении свечи две тени сплетаются в страстном противостоянии.

Становится неловко. Это уже прямо хоррор-детектив да ещё и с эротическим уклоном!

— Стой, кажется, кто-то идёт, — женщина одёргивает его.

— Да нет там никого, — мужчина сопит от возбуждения.

— Но когда?

— Сам знаешь…

Двое уходят. Я снова остаюсь в темноте, пытаясь переварить только что услышанное.

Глава 2. Заселение

Нет, этот сон переходит уже все мыслимые границы. Всё тут уж слишком реально, кроме меня, конечно.

И тут другая мысль начинает пульсировать в моём сознании и практически полностью поглощает его.

Что, если всё это не сон. Тогда я… умерла? А что, если я — призрак?

Ладно. Допустим, что так. Значит, я умерла. И зависла тут, в ожидании, чего?

Вопросы начинают нарастать один за другим, словно снежный ком.

Почему я именно тут? Жду — чего?

Очереди? Своего часа? И тогда, что? Меня засосёт куда-то наверх?

Ну, по крайней мере, значит, что-то есть после смерти. Уже радует.

Ладно, раз уж я тут застряла. Стоит, пожалуй, осмотреться.

Я же не в курсе на какой срок я тут. И главное — зачем.

Может, мне надо завершить какое-то дело?

Вдруг у меня тут какая-то миссия. Например, помочь этой бедной девушке.

Надо бы спуститься пониже и разузнать всё хорошенько.

А то ещё проторчу тут по своей глупости лет сто.

Видимо, я стала невольным свидетелем происходящего преступления, злого заговора. Это факт, тут происходит нечто страшное.

Теперь ясно, я должна каким-то образом им помешать.

Но что я могу? С этим тоже стоит разобраться.

Вот запахи могу различать. Да, чувствую. И тут они не самые приятные, надо признаться. Пахнет тяжелобольным, мочой, немытым телом и чем-то то ли лекарственным, то ли травяным. В среднем как-то так.

И тут лавину непрекращающихся мыслей прерывает некий посторонний звук.

Раздаётся скрип открывающейся двери. Но это не входная. Это дверь шкафа. Чиркают спичкой и через мгновение зажигается свеча, обдавая комнату мерцающим светом.

Вижу худенькую девушку, на её бледном лице поблёскивают слёзы.

Она падает на колени перед кроватью, начинает растирать и целовать руки больной.

— Госпожа, простите, простите… — шепчет сквозь слёзы девушка. — Сама, своими руками, травила, морила… — захлёбывается девушка. — Знала же, что не стоит ждать от этих людей ничего хорошего. Что же я наделала? Только не умирайте, пожалуйста…

Девушка судорожно всхлипывает, но вскоре приходит в себя. Её взгляд проясняется.

— Воды бы… Чистой, а не этой отравы. Надо вывести всю эту гадость из вас. Обильное питьё поможет.

Служанка уходит и возвращается с кувшином воды и прячет его в шкафу.

Дверь открывается. Заглянула та самая женщина, что была ранее. Она одарила служанку недобрым взглядом.

— Дала лекарство?

— Да, госпожа.

— Помогает?

— Нет, всё так же, госпожа.

— Хорошо, — её губы скривились в лёгкой ухмылке.

Женщина удалилась, хлопнув дверью.

— «Хорошо», — пробубнила девушка, передразнивая, — змеюка подлючая, чтоб тебя черти сгрызли, тварина!

Затем девушка достала кувшин и долго и терпеливо поила свою госпожу, трепетно поднося ложку к её бледным потрескавшимся губам. Потом принесла таз с водой и начала вечернее обмывание больной.

— Ну, ничего. Что-нибудь придумаем. Вот поставлю вас на ноги и сбежим из этого проклятого места.

Закончив процедуру, девушка заботливо подоткнула одеяло больной, затем присела в кресло у окна и задремала.

Я тоже слегка задремала в своём углу. Задремала ли? Призраки вообще спят?

Свет от свечи так убаюкивал. Нет, я не заснула. Просто расслабилась и словно растворилась в воздухе. Стало так тихо и спокойно.

И вдруг меня словно током прошибло. Я встрепенулась. Комнату осветило каким-то просто неземным светом. Так в фильмах обычно показывают инопланетное вторжение.

Но служанка на него никак не среагировала, продолжала тихонько посапывать.

Источник свечения у кровати.

И тут я вижу, как от тела больной что-то отделяется, некий сияющий сгусток.

Я спускаюсь. Ничего не могу с собой поделать. Меня словно манит к нему магнитом, как под гипнозом. Я не испытываю ни страха, ни сомнений.

Сгусток обретает силуэт и отчётливые черты. Это призрак девушки, что на кровати. Она словно из миллиона сверкающих частиц.

Но только вот она не выглядит ни больной, ни несчастной. Совершенно здоровая и почему-то без живота. Её лицо не выражает ни толики тех страданий, что запечатлены словно маской на лице той, что осталась в кровати. И ещё она… улыбается! Улыбается так мягко, искренне и легко.

Улыбается… мне!

— Как? Скажи, как? Что мне сделать? Как помочь тебе? — заикаясь, спрашиваю я.

— Уже всё, — улыбается в ответ мне призрак.

И тут она начинает подниматься вверх. По световому тоннелю, что ведёт через потолок к бесконечности.

Эй, дамочка! Постойте-ка, вы куда?

— А ребёнок? — кричу ей в спину.

Тут она замирает и оборачивается. Её лицо уже совершенно другое, подёрнутое болью, ни тени улыбки.

— Нет его, — отрезала она и окончательно исчезла в потоке света.

— Куда ты? Постой же! Если бы он умер, то был бы… призрак! Его нет! Значит, ребёнок ещё жив! Вернись.

Что делать, лететь за ней? Портал ещё открыт. Ждёт меня?

Я приближаюсь к кровати. Что делать-то?

Времени на раздумья нет. Надо решаться.

В моём мире я была больна, безнадёжно и смертельно. Там у меня не было никаких шансов. Ноль.

А тут и больная, и беременная, и ещё что-нибудь поди выплывет в процессе так сказать эксплуатации…

Но чёрт возьми! Понимаю, что хочу жить. Просто жить.

Может и не получится. Но шанс-то есть, пусть даже самый мизерный, но есть!

Наверх — всегда успею! Уж я как-нибудь по старинке. В теле.

Ничего, где наша не пропадала или попадала будет сказать вернее?

Разгоняюсь посильнее и падаю в темноту. Глухую и тягучую, словно смола.

Глава 3. В чужом теле

Прихожу в себя. Голова трещит, как с бешеного бодуна. Чувствую на лбу что-то мокрое и холодное. Компресс?

С трудом открываю веки.

Сейчас комната не кажется мне чужой. Всё мне тут знакомо. Ржавый подтёк на потолке, паутинка колышется на потолке, скол на углу прикроватной тумбы. Моей тумбы. Всё это я помню, знаю.