Наследник проклятого дара. Часть 2

Глава 1

— Было хорошо, было так легко… — я иду и напеваю песню, которая сама возникла в моей голове, — … но на шею бросили аркан…

Поверх моей головы работают пулеметы. Багги стоят на холме и зачищают мой путь от тварей, которые несутся к разлому, не разбирая дороги и забыв друг о друге. Крупный калибр сносит головы, крошит кости, буквально разносит на части мелких шакалов, лисиц, непонятных огромных пауков. Замертво падают огромные буйволы и существа, отдалённо напоминающие мамонтов. Тяжёлые пули выкашивают для меня целую просеку, которая, всё же успевает заполняться тварями.

— … солнечный огонь, атмосферы бронь, — песня льётся из меня сама её себе, — пробивал, но не пробил туман…

У меня есть план. Он мне вовсе не нравится. Я не смогу устоять и скорее всего, разлом утянет меня в себя. Всё, что я смогу сделать, это не дать себя выпить. А дальше, вляпаться в неприятности по уши. В этих неприятностях бороться и желательно, побеждать.

Нет, не желательно, просто побеждать! Ведь я так молод и только только собираюсь навести здесь шороху. Грандиозные планы пока стоит поставить на паузу, ведь всё сейчас уходит куда-то на задний план. Главное сейчас даже не выжить, а победить.

— … и воздух ядовит как ртуть, — предыдущие строчки я пропускаю, спеша приступить к припеву, — нельзя свернуть, нельзя шагнуть…

Я словно Моисей, перед расступающимся морем. Только моё море из тварей и вместо божьей воли, на моей стороне четыре спаренных пулемёта.

Когда на твоей стороне четыре пулемёта то позволено многое. Например, изображать из себя великого мага, раздвигающего руками сонмы тварей.

— … и не пройти нам этот путь, такой туман…

Два пулемёта из четырёх ушли на зарядку и скорость расчистки дороги, тут же, резко упала.

По трупам тварей бегут их же собратья, перемалывая их в мерзкую жижу.

— … Ах куда шагнуть…

Два пулемёта вновь подключаются и снова, все четыре, высекают для меня путь.

— … бог покажет путь, бог для нас для всех бесплотный вождь…

Делаю первый шаг по мерзотной чавкующей жиже, что ещё пару минут назад была живым существом. Второй.

Вот она, жизнь. Ещё час назад ты всесильный царь степей, наводящий ужас на всех вокруг, а сейчас, просто перемолотая ногами тысяч тварей, жижа.

Мне вдруг приходит на ум, как мне кажется, гениальная мысль. А что мне мешает собирать энергию из окружающего пространства также, как это делает разлом? Сейчас мне реально нужно очень много энергии.

Я расставляю руки в стороны и поступаю с окружающим миром так, как делал это с разломами. Я тяну энергию в себя. Просто из воздуха вокруг.

— … нас бросает в дрожь! — я горланю давно забытую песню юности, хоть за грохотом пулемётов и топотом сотней тысяч тварей, сам еле себя слышу, — … вдруг начался дождь!

К моим рукам, прямо из воздуха, тянутся чёрные, красные, зелёные и синие линии, всех оттенков, вперемешку. Каждая из них тонкая и слабая, но вместе, это огромный жгут силовых линий.

Я чувствую, как меня начинает заполнять энергия. Энергия такой плотности, которой не было никогда раньше. Как будто бы мир сам решил помочь мне и даёт силу сразится с истинным злом.

— … ВСЁ ПОШЛО НА СДВИГ! НАША ЖИЗНЬ КАК МИГ! — я продолжаю орать.

Остаётся всего несколько шагов до красной зоны, которая и сама, все это время, рывками, расширялась, приближаясь ко мне.

— … НАМ ВСЕ НЕ ПО ЧЁМ! — пулеметы замолчали, поток энергии стал иссякать, — … через левое плечо…

Последние строчки песни я произношу хриплым тихим голосом. Останавливаюсь перед последним шагом и задираю голову. Огромная чёрная дыра, размером с девятиэтажку, высится прямо передо мной.

В магическом зрении это смесь хаоса, тьмы и красной энергии. Разлом, который вырос из того маленького разломчика, позволившего мне спастись от убийц с дробовиками.

— … плюнем и пойдём, через туман! — заканчиваю я шёпотом.

Я все ещё стою перед разломом, раскинув руки в стороны и запрокинув голову. К рукам тянутся совсем уже тонкие нити энергии. Не решаюсь шагнуть, хотя все слова уже сказаны и решение принято.

Мне страшно, по настоящему, без приколов. До того страшно, что больно дышать.

Говорят, в опасной ситуации, когда смерть близка как никогда, жизнь проносится перед глазами. Может быть, это не опасная ситуация, но никаких видений мне не приходит. Просто пустая голова и животный ужас где-то в районе груди.

Сердце пропускает удар, а следом, разлом увеличивает зону, в которой нет ничего живого. Только белые кости разломных тварей, отдавшие все свои жизненные силы этому разлому.

Я оказываюсь среди нестерпимого жара. Будто загорелась каждая клеточка моего тела. Тела Юрия Зубова, которое стало моим.

Саму душу тянет в разлом, причём отдельно от тела.

Я сопротивляюсь буквально секунду. Чувствую, как стремительно улетучивается вся скопленная энергия. Я пытаюсь бороться ещё ровно секунду, просто чтобы не позволить забрать меня, как тех тварей. А затем, осознаю тщетность этого действия и напротив, сам бью в разлом, голой, сырой энергией.

С моих рук срывается два плотных потока Тьмы. Они летят вперёд, словно два рукава. В момент удара по разлому, я пускаю по этим рукавам ещё импульс силы, стараясь передать всю свою боль и страх.

По разлому прошла волна. Кажется, я сбиваю его с ритма уничтожения всего вокруг. И вдруг я чувствую, как всё внимание этого разрыва в реальности обращается на меня одного.

Так вот, что чувствовал маленький человечек с волосатыми ногами перед оком Саурона!

Кажется, это была моя последняя мысль и по совместительству, последняя шутка.

Меня, будто песчинку подхватывает и со скоростью света всасывает в разлом…

Тьма, сплошная тьма окружает меня. Она убаюкивает сознание, шепча, что я дома, что все хорошо. Лишь редкие, огненно красные искры напоминают мне, что я ещё существую. Но и они заканчиваются, а Тьма проникает в саму мою суть.

Очередное утро в опостылевшей серой квартире в сером доме. Вокруг, такие же, будто скопированные, все как один, серые дома. Я в одном из ста двадцати пяти, одинаково серых районов Москвы.

Открыть глаза, скинуть одеяло, встать. Ненавистная беговая дорожка, отжимания, душ, завтрак из задолбавшей яичницы и овощного салата. Так начинается каждое моё утро. И вот, снова ещё один бесполезный день из моей бесполезной жизни. Я не знаю, зачем я это делаю. Просто делаю каждый день, как будто только это может дать мне сил.

Я продолжаю бороться, жить будто всё нормально. Жить как все.

Сажусь в машину и выезжаю на работу. Продавать свою жизнь за деньги. Отдавать себя в обмен на то, чтобы дальше отдавать себя, во благо чьих-то удовольствий.

Три перекрёстка, свернуть в промышленную застройку, выйти из машины, щелкнуть сигналкой, дернуть за ручку, проверяя закрыл или нет. От парковки через проходную, подняться в офис на ущербном лифте, по коридору вторая дверь слева.

Прибыл, не опоздал. Уже устал.

Первую половину дня офис — всегда очень энергичное место. Ничего не изменилось и сегодня. Утренняя суета после планёрки боссов. Ну как боссов… Это всего лишь маленькая диспетчерская с тремя логистами, одного манагера, бухгалтерши, замдиректора и самого директора — «владельца компании мирового масштаба».

Каждое утро оба начальника, вместе с бухгалтершой, принимали гениальные решения и первую половину дня все делали вид, что усиленно занимаются исполнением этих решений.

Иду к своему столу с табличкой «Логист». Рядом уже сидит и вовсю тыкает пальцами по клавиатуре ноутбука мой коллега — Макар. Он выслуживается или ему реально нравится этим заниматься?

— О, Игорёк, здорова. Ты чего такой невеселый? А мне сегодня вот второй кофе в подарок дали, как постоянному клиенту, если хочешь возьми, — Макар пододвигает стаканчик к краю своего стола, — ты прикинь, а я главное стою и не понимаю, че им от меня надо. А им надо было анкету….

Дальше я его уже не слушаю. Беру кофе, падаю в своё кресло и делаю глоток восхитительного капучино. Единственное, что еще может подарить минуту счастья в этом мире.

Макар продолжает гундеть что-то на фоне. Он уже даже не бесит. Просто плевать.

Он думает, что умеет шутить и потому, собирается покорить Москву со своим стендапом. Ну это пока Москву, а дальше и весь мир, точно. Ограничиться он собирается только галактикой. Его так научили на каких-то, очередных, инфоцыганских курсах.

Наверное, вот так вот и выходят в окно. Задолбавшись от бесцельной жизни и потеряв все шансы жить так, как нравится. Я выпиливаться не буду. Сдаваться — не моё. Да и во мне всё ещё теплится надежда, что я смогу вернуться к любимому делу. Вернуться в бои. Снова светить лицом по всем телевизионным каналам, давать снисходительные интервью, купаться в лучах славы.

Однажды вкусивший успех, никогда уже не забудет его.

И даже наставник не смог выбить из меня тщеславие. Наверное, он имел на меня какой-то план и скорее всего, с ним я бы прошёл эту стадию, научившись работать со своей жаждой славы и почёта. Но наставника больше нет.

Эта мысль окончательно испоганила этот и так, не самый лучший день.

А мне ещё работать надо. Обзвонить заказчиков, принять висящие заявки, найти трезвого водителя на работу. Это не так просто! С этой конторой нормальные водители работали редко. Слишком большой процент гребёт себе наш директор, Никифор Александрович.

Пожалуй, выйду прогуляюсь и возьму себе ещё кофе.

— А шеф всё типо знает, ага. Конечно. Здесь у меня пауза, а вот тут хочу ещё сделать акцент, че думаешь Игорь? Ну и как в целом… — Макар даже и не собирается затыкаться.

Я наклоняю голову и перебиваю его.

— Я за кофе. Тебе чего-нибудь взять? — хватаюсь за ручку двери.

Когда же он поймет, что этот город — хищное растение, живущее на костях таких как он, уже сотни лет? Прекрасный цветок, который, своей красотой и ароматом приманивает глупое насекомое, а потом, когда насекомое прилипло, скручивается и переваривает заживо. Когда-нибудь потом он поймет. Но будет поздно.

— Да Гарик, — ему кажется смешным, что он называет меня именно так, — возьми пож…

— Меня зовут Игорь, — ещё немного и я нарушу главную заповедь наставника, «сражайся лишь с теми кто сильнее тебя», — я тебе это уже второй раз говорю! Третий будет последним для тебя, — я говорю негромко и без угрозы, стараясь сдержать рвущееся наружу раздражение. Надеюсь, поймет, в этот раз.

— Оу! Хорош чувак, я же просто шучу, — оправдывается Макар.

Очень хочется показать ему наглядно детскую присказку к его этой «шутке». Так, чтобы он потом на промежутки между зубов потратил три зарплаты.

— Всё, всё! Я понял тебя, Игорь! — добавляет он.

— Что тебе взять? — переспрашиваю его, а у самого зубы скрипят от злости.

Мне срочно надо выйти отсюда. Меня гнетёт ощущение, что я снова что-то упустил. Я живу с этим чувством уже давно. Так давно, что не помню, когда появилось это чувство. А сегодня вообще, словно случилось обострение апатии и угнетающей тоски.

— Тоже кофе пожалуйста, — буркнул Макар и уставился в комп.

Он не уточнил, какой кофе! Раздражает. Значит, выберу на свой вкус.