Мотель «Биттеррут»

Пролог

Хантер

— Это место занято, мэм?

Пожилая женщина оторвалась от книги, которую читала, и подняла глаза. Морщинки вокруг ее глаз стали глубже от теплой улыбки.

— Вовсе нет, дорогой. Пожалуйста, присаживайся.

— Спасибо. — Я перестал крутить ключи от машины на указательном пальце и сунул их в карман джинсов, прежде чем опуститься на кожаный диван и оглядеть комнату.

Для больничного зала ожидания это пространство было особенно приятным. Кресла напротив кожаного дивана были слишком велики и обиты высококачественной тканью. Картины, написанные маслом, на стенах были обрамлены красным деревом в тон торцевым столам. Журналы на центральном столе были свежими и без заломов. Это была самая красивая комната ожидания, которую я когда-либо видел, а это о чем-то говорило, потому что я провел изрядную долю времени в больницах — хотя и не в родильных отделениях. Будущим бабушкам и дедушкам, тетям и дядям можно было доверить журнальные столики со стеклянной столешницей и кожаными креслами. В отличие от отделения неотложной помощи, в котором я был три дня назад, в залах ожидания этого родильного отделения в Бозмене, вероятно, не было кровоточащих ран или рвотных масс.

— Что привело вас сюда? — спросила пожилая женщина.

Невинный вопрос. Заберет ли она обратно свое приглашение сесть, если я скажу ей правду?

Возможно.

Я улыбнулся и дал неопределенный ответ.

— О, просто жду хороших новостей, как и все остальные. А вас?

— У моей внучки будет первый ребенок. Мой первый правнук. — Ее глаза заблестели, когда она перевела взгляд в конец коридора, где ее внучка, вероятно, стояла на коленях, а доктор примостился у нее между ног.

— Поздравляю. У нее будет девочка или мальчик?

— Девочка. — Она улыбнулась, но покачала головой. — Вы, молодые люди, в наши дни ничего не оставляете на волю случая со своими ультразвуковыми исследованиями. У меня было четверо детей, и каждый из них был сюрпризом.

— Ну, у меня нет детей, но так получилось, что я с вами согласен. Я бы хотел, чтобы это было сюрпризом.

Она похлопала меня по предплечью.

— Рада за вас.

При звуке лифта наш разговор прекратился, и мы оба посмотрели на серебристые двери, ожидая, когда они откроются. Я напрягся и затаил дыхание, надеясь, что причина моего визита в больницу не в том, что она вот-вот войдет и позволит мне испортить ее особенный день.

Мои кулаки впились в бедра, когда двери лифта начали разъезжаться. Какого хрена я вообще здесь делал? Как я позволил втянуть себя в это? Прямо сейчас я ненавидел свою чертову жизнь.

Первым из лифта вышел мужчина, опустив голову, когда ступил на этаж. Его бейсболка и темная борода почти не скрывали нахмуренных бровей и складки от беспокойства вокруг рта.

На секунду я расслабил руки, думая, что он один, пока одна из его рук не потянулась назад, чтобы помочь женщине выйти из лифта. Его широкое тело скрывало ее от меня.

Это была она?

Нет, это не могла быть она. Только не она. Пожалуйста, пусть это будет не она.

Потому что эта женщина была мечтой. Ангелом, стоящим в коридоре больницы.

Ее светло-русые волосы ореолом обрамляли нежное и безупречное лицо. Ее улыбка была полна ровных белых зубов под мягкими розовыми губами. Ее глаза были бы слишком большими на большинстве лиц, но поскольку они так идеально располагались на высоких скулах, они были ее лучшей чертой.

— Бо, — сказала женщина, отдергивая руку мужчины. — Не мог бы ты расслабиться и притормозить?

Он не переставал двигаться к столу медсестер, таща ее за собой.

— Сейчас не время сбавлять обороты, Мейзи.

Трахните меня. Это была она. Дыхание, которое я задерживал, вырвалось так быстро, что у меня сдавило грудь.

— Подожди. — Мейзи высвободила пальцы из мясистой хватки Бо и остановилась в дверях комнаты ожидания. — На этом наши пути расходятся. Это твоя комната. — Она указала на свободное кресло напротив моего дивана. — А я пойду зарегистрируюсь в своей. Я напишу тебе через некоторое время.

Он нахмурился.

— У тебя будет ребенок. Я не останусь в комнате ожидания.

— Ну, ты не войдешь в мою комнату. Я люблю тебя, но есть вещи, которые ты не увидишь. Это включает в себя меня в больничном халате и с ногами, закинутыми на гинекологическое кресло.

— Ты не сделаешь это в одиночку, Мейз.

— Мама скоро придет и… о-о-о! Оуи! — Она склонилась над своим беременным животом и с шипением выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Мои ноги начали отрываться от пола, но я остановился, прежде чем смог подняться со своего места. В мои обязанности не входило утешать ее во время схваток. Для этого у нее были ее брат и семья. Я был просто незнакомцем.

И все же я хотел помочь. Я хотел быть тем мужчиной, который гладил бы ее по спине и целовал ее волосы. Мне хотелось взять ее за руку и позволить ей сжать ее изо всех сил. Я хотел сказать ей, какой она была красивой, когда ее ребенок появился на свет.

Насколько это было хреново?

Я увидел ее в первый раз всего минуту назад, но один взгляд — и все, о чем я мог думать, это что хочу сделать ее своей. Две минуты назад я бы сказал себе, что такого не бывает в реальной жизни. Такие мужчины, как я, не верили в любовь с первого взгляда.

Две минуты назад я был болваном.

— Ты в порядке? — спросил Бо, когда Мейзи выпрямилась.

Она посмотрела вниз на свой живот, потирая бока, и улыбка осветила все ее лицо.

— Я в порядке. Не очень приятно, но это просто означает, что он скоро будет здесь.

— Позволь мне пойти с тобой, чтобы помочь зарегистрироваться. Пожалуйста? — попросил Бо, и когда она кивнула, он повел ее к столу медсестер и скрылся с моих глаз.

Моя челюсть сжалась, когда пришло осознание.

Я был здесь по глупому поручению.

Эта женщина любила своего нерожденного ребенка и никогда бы его не бросила.

Пожилая женщина рядом со мной сказала что-то, чего я не расслышал. Я был так увлечен Мейзи, что забыл, что на диване я не один.

— Что вы сказали? — спросил я.

— Я сказала, что не завидую ей, — повторила она. — Если этот ребенок пойдет в своего отца, ее ждут тяжелые роды. Он большой, как гора. Ради нее я надеюсь, что она получит обезболивающее.

Я покачал головой и пробормотал:

— Отец не он.

— Прошу прощения?

Я не стал повторять. Вместо этого я встал и вышел из зала ожидания так быстро, как только мог, направляясь прямо к лестнице, чтобы мне не пришлось ждать лифт. В ту секунду, когда дверь на лестничную клетку плотно захлопнулась за мной, я вытащил свой телефон из кармана. Я нажал на самое последнее имя в журнале вызовов и, крепко прижав телефон к уху, сбежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Она оставит ребенка. Оставь ее в покое.

Глава 1

Мейзи

Три с половиной года спустя…

— Как ты думаешь, они когда-нибудь смиряться с этим? — спросил Майло.

— С тем, что я переименовала мотель?

— Да.

Я улыбнулась и пожала плечами.

— Вероятно, нет.

Мы с Майло сидели в кабинке кафе Прескотта и подслушивали разговор кофейного клуба, пока они обсуждали, приведет ли меня к банкротству решение переименовать мой мотель из «Фан Маунтин Инн» в мотель «Биттеррут»1. Они вели одну и ту же дискуссию уже больше года и до сих пор не пришли ни к какому решению.

— Клянусь, у этих ребят заканчиваются сплетни, — сказал Майло. — Я помню, что раньше их встречи были гораздо более информативными. Теперь они просто перерабатывают старые темы.

Я хихикнула.

— Это просто потому, что Сет Балан в отпуске. Как только он вернется, я уверена, что он принесет в группу свежий материал. Он их главарь, ты это знаешь.

Он кивнул.

— Верно.

Кофейный клуб был основой Прескотта, мельницы сплетен в Монтане. Сколько я себя помню, группа местных мужчин каждое утро собиралась здесь, в кафе, выпить кофе. Поскольку клуб в основном состоял из вышедших на пенсию фермеров и владельцев ранчо, сначала они обсуждали рынок крупного рогатого скота и цены на зерно, ругая погоду. Но после того, как все эти темы были обсуждены, они переходили к самому интересному. Как они получали информацию, я понятия не имела. Даже клуб квилтинга2 моей мамы не узнавал все так быстро, как эти мужчины.

— Итак, ты решил, что подарить Саре на день рождения? — спросила я, меняя тему. Он несколько недель мучился из-за того, что подарить своей жене.

— Нет. — Он откинулся на спинку кабинки, повернувшись, чтобы посмотреть в окно рядом с нами. — Ей невозможно ничего купить в магазине, — сказал он стеклу. — Если ей что-то нужно, она покупает это сама, поэтому мне остаются подарочные карты на спа-процедуры и украшения, которые она редко носит. Я хочу подарить ей что-нибудь особенное в этом году. Что-нибудь большое. Есть какие-нибудь идеи?

Я покачала головой. Сара была хорошей подругой, но Майло был прав, было очень трудно найти для нее что-нибудь в магазине, и я изо всех сил пыталась сама придумать ей подарок на день рождения.

— Почему бы тебе не поговорить с Ником? — предложила я. — Он всегда перегибает палку ради Эммелин. Держу пари, он мог бы придумать что-нибудь грандиозное.

Майло повернулся обратно к кабинке и нахмурился.

— Он будет смеяться надо мной, если я зайду в его гараж и спрошу идеи подарков для своей жены.

— Нет, не будет. Он обязательно поможет. — Я точно знала, что Ник Слейтер ничего так не любил, как делать все возможное, чтобы сделать каждый день Эммелин особенным, и он бы с удовольствием помог Майло. У меня было смутное подозрение, что Ник был вдохновителем многих подарков на день рождения и годовщины, которые мои подруги получали от своих мужей.

— Я подумаю об этом. — Майло полез в карман и вытащил пригоршню наличных. — Сегодня я плачу за кофе.

Я улыбнулась.

— Спасибо.

Он бросил на стол несколько купюр, затем выскользнул из нашей кабинки и подошел к стойке, чтобы заплатить три доллара за наш графин с кофе.

Майло Филлипс и я встречались за кофе раз в неделю с тех пор, как нам было чуть за двадцать. Поскольку наши матери были близкими подругами, мы выросли вместе. Будучи молодыми людьми, мы на несколько лет потеряли связь. Он уехал из Прескотта в полицейскую академию, а я уехала в колледж, но, когда мы оба вернулись домой, мы начали этот еженедельный ритуал в кафе.

Тогда обе наши матери были вне себя от того, что мы проводим время вместе, пользуясь любой возможностью, чтобы не очень тонко намекнуть на их мечту о том, чтобы мы поженились. К несчастью для наших мам, Майло всегда был скорее братом, чем любовным увлечением.

Кроме того, в ту минуту, когда он привез Сару в Прескотт, все увидели, что он нашел подходящую женщину. Она была его второй половиной. Добрая и милая, она любила Майло всем своим сердцем. Все, чего она хотела, — это чтобы он был счастлив, а, посплетничав со мной в течение часа, он был счастлив.

Меня это тоже делало счастливой.

Мы безжалостно дразнили Кофейный клуб, но факт был в том, что мы с Майло были ненамного лучше. В нашем маленьком городке происходило не так уж много такого, о чем никто из нас не знал. Хотя, в отличие от Клуба, мы делали все возможное, чтобы не распространять слухи. Когда мы были моложе, мы оба были более неразговорчивыми. Но теперь, по большей части, наши сплетни оставались между нами двоими и кабинкой, в которой мы сидели каждую неделю.