Неписанная любовь

Для начала мне нужно было преодолеть свою маленькую проблему с конфронтацией и найти адвоката по авторским правам, который не убегал бы в противоположном направлении, как только я упоминала ее имя.

Стук во входную дверь застал меня врасплох.

— Кто это?

— Лоренцо.

— Он теперь приходит к тебе домой? Вы что, друзья или что-то в этом роде?

Недавно Уиллоу взяла Лоренцо Виттори, новоиспеченного миллиардера, проживающего в городе, в качестве PR-клиента. Решение было принято быстро, тем более что моя лучшая подруга обожает сложные задачи, а Лоренцо — самая сложная из них, ведь его цель — заменить мэра Ладлоу, семья которого живет здесь с момента основания города в 1800-х годах.

В отличие от Ладлоу, которые воспитывают своих детей с серебряными ложками во рту и правилами этикета мадам Вирджинии, имя Виттори — синоним греха, разврата и международной игорной империи с миллиардными оборотами. Семья Виттори специализируется на всех семи смертных грехах: роскошные отели-казино расположены по всему миру.

Сказать, что он не подходит на роль мэра, значит сильно преуменьшить, но, в отличие от меня, Уиллоу не отступает перед трудностями.

Она смеется.

— Нет, мы не совсем друзья, но ему бы они не помешали.

— Тогда что он делает здесь в такую рань?

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал наш разговор об операции «Фальшивая невеста». Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи в этом городе.

Мои брови приподнимаются к линии роста волос.

— Значит, найти ему фальшивую невесту — это уже целая операция?

— Да, но она еще на стадии планирования, так что не волнуйся.

— С чего бы мне волноваться?

— Потому что как только Лоренцо узнает, что тебя уволили и ты ищешь работу, он может попытаться тебя нанять, но как твоя лучшая подруга я должна настоять на том, чтобы ты отказалась. Он не годится для брака. Поверь мне на слово.

Лоренцо колотит кулаками о входную дверь, пока Уиллоу не пускает его внутрь. Они обмениваются несколькими тихими фразами в прихожей, прежде чем моя лучшая подруга возвращается на кухню, а Лоренцо следует за ней.

Температура в комнате падает на несколько градусов, и у меня по позвоночнику пробегает холодок, когда мы с Лоренцо встречаемся взглядами. Как бы я ни ценила предупреждение Уиллоу, я ни за что на свете не соглашусь на фиктивный брак с человеком, вызывающим у меня подобную реакцию, каким бы привлекательным или богатым он ни был.

— Привет, — он наклоняет подбородок в мою сторону, демонстрируя свою угловатую челюсть, когда останавливается перед устаревшей столешницей напротив меня. Ему явно некомфортно в своем костюме, дизайнерских аксессуарах и с модной стрижкой, но никто об этом не догадается, благодаря уверенности, которую он излучает.

Я стремлюсь достичь того уровня пофигизма, которое есть у Лоренцо.

Я откинулась в кресле и скрестила руки на груди.

— Я слышала, ты ищешь жену.

Он бросает на Уиллоу язвительный взгляд.

— Я думал, мы договорились держать это в секрете.

— Ты можешь ей доверять.

— Я никому не доверяю.

Я показываю на себя.

— Эй. Я еще здесь.

Его темные глаза скользят по мне без малейшего интереса.

— Ты не замужем?

— Нет.

— Хотела бы стать миллионершей?

У меня вырывается смех.

— А кто бы не хотел?

— У меня есть предложение.

— Брось это. В мире даже у Виттори не найдется столько денег, чтобы убедить меня стать твоей женой.

Он не выглядит оскорбленным, потому что для этого нужно чувствовать что-то, кроме безразличия, но он воротит нос от моего замечания.

— Неважно. Я все равно не люблю блондинок.

Уиллоу вздыхает.

— Это исключает половину подходящих женщин в этом городе.

Его клинический взгляд встречается с ее.

— Или рыжих, если уж на то пошло.

— Она была популярна с восьмого класса, — я не обращаю внимания на то, что в груди у меня щемит от тоскливого взгляда, который всегда появляется в глазах у Уиллоу, когда она думает о своем женихе, который заканчивает ординатуру по внутренней хирургии в Вашингтоне. Я не завидую их отношениям на расстоянии, но мне хочется такого же общения. И как у моей мамы с отчимом.

Вместо этого социопат предлагает мне сыграть роль его фальшивой невесты, потому что я одинокая и безработная.

Лоренцо смотрит на часы уже в третий раз с момента прихода, и это мой сигнал к тому, чтобы уйти. Я и так доставляю Уиллоу немало неудобств.

— Как бы весело это ни было… — я соскальзываю с табурета и направляюсь к выходу.

— Куда ты собралась? — Уиллоу показывает на мою недоеденную миску с хлопьями.

— К моим родителям. Я хочу добраться туда до того, как мама уйдет на работу.

— Я думала, ты останешься у меня.

— Я боюсь, что еще одна ночь на твоем гостевом матрасе может испортить мне позвоночник, — я потираю затекшие мышцы у меня на шее.

— Ты можешь спать со мной в кровати!

— Спасибо, но твой храп будет мешать мне спать всю ночь.

Она отмахивается от меня, и я разражаюсь хохотом.

— Добавь к моему списку еще и отсутствие храпа, — говорит Лоренцо.

Уиллоу бросает в него глазами кинжалы, а затем снова смотрит на меня.

— Ты уверена?

— Да. Уверена.

— Если передумаешь, у тебя всегда будет свободная комната здесь, — Уиллоу обнимает меня. Она сделала такое же предложение, когда мы переехали обратно на озеро Вистерия после того, как Ава выгнала меня.

Я отвечаю на ее объятия.

— Я знаю.

— Я даже могу купить новый матрас, чтобы подсластить эту сделку.

Я смеюсь, несмотря на слезы, застывшие на веках.

— Оставь деньги на свою свадьбу. Они тебе понадобятся с твоим то вкусом.

Глава 8

Рафаэль

Прошлой ночью я не спал до поздней ночи, работая над очередным 3D-супергероем для коллекции Нико, и мне с трудом удается встать с постели. Я никогда не был ранним человеком, но Элли…

Дерьмо.

На секунду мне эгоистично захотелось, чтобы Элли все еще была здесь, чтобы помочь мне. Глупая мысль, и я корил себя за навязчивую реакцию, пока выползал из-под одеяла и спускался вниз, чтобы приготовить Нико завтрак.

После прошлой ночи блинчики кажутся лучшим выбором, поэтому я достаю ингредиенты и приступаю к приготовлению любимого блюда Нико. Обычно я готовлю большой завтрак по субботам, когда Элли уходит на целый день, но сегодня нужно что-то особенное.

Подкуп.

Я так увлекся размышлениями о том, как сообщить Нико эту новость, что в итоге сжег два блина. Если бы Элли была здесь, она бы выгнала меня с собственной кухни и взяла на себя мою задачу, потому что, в отличие от меня, ей нравится готовить. Она даже с нетерпением ищет новые рецепты, в то время как я придерживаюсь проверенных семейных — зеленые спагетти, моле, посоле4 и филе-миньон на гриле.

При воспоминании об Элли у меня в груди снова защемило, и я занялся приготовлением завтрака для Нико, чтобы отвлечься, пока не придет время его будить.

Нико стонет и натягивает на голову плед, когда я открываю жалюзи, напоминая о своем присутствии.

— Я приготовил тебе блинчики, — я поднимаю плед и щекочу ему ступни.

— Перестань! — шипит он, брыкаясь.

— Нет, пока ты не встанешь с кровати.

Он кряхтит и возмущается, скатываясь с кровати с лохматой головой и страшным хмурым взглядом.

— Для человека, который собирается съесть блинчики с черникой, ты слишком ворчливый.

Его глаза сужаются.

— Со взбитыми сливками?

— Да.

— И клубникой?

— Тебе нравится клубника? — я притворяюсь будто не знаю.

Его голова откидывается назад со стоном.

Я веду его к двери.

— Конечно, я добавил клубнику. Как будто я могу забыть, что ты любишь ее больше всего.

Он молча следует за мной, и я напрягаюсь, когда мы проходим мимо комнаты Элли. Возвращается то же самое тошнотворное чувство ужаса, и мои шаги подсознательно замедляются, пока Нико не проходит мимо меня. Я настолько отвлекся, что не заметил, что дверь была открыта, пока Нико и вовсе не распахнул ее.

— Элли? — он делает шаг внутрь и останавливается. — Ты здесь? Папа приготовил блинчики.

В отличие от Нико, я не был в комнате Элли с того дня, как она переехала, но я быстро понял, что что-то не так. От пустого шкафа, полного вешалок, до ключа от дома, оставленного на комоде, — намеки на предыдущую няню Нико остались, а вот ее вещи — нет.

— Где вещи Элли? — Нико смотрит на меня, нахмурив брови.

Я не отвечаю ему, в основном потому, что не знаю, как это сделать. Меньше всего я ожидал, что Элли улизнет посреди ночи, но, опять же, я не давал ей повода задерживаться здесь.

Несмотря на то, что я зол на Элли, утаившую правду, я не могу перестать чувствовать себя мудаком за то, как выгнал ее. Вчера вечером я сказал, чтобы она съехала в течение суток, даже не подумав о том, есть ли ей вообще куда пойти.

У нее есть лучшая подруга, которая живет в городе — это я знаю, — но есть ли у нее место для нее? Я также знаю, что ее мать живет где-то в Лейк-Вистерии, но Элли не рассказывала о ней раньше, так что я не знаю, какие у них отношения.

Почему тебя это волнует? Она больше не твоя проблема.

Если это так, то почему у меня в груди вдруг защемило? И как объяснить напряжение, нарастающее у меня под черепом и пульсирующее с каждым ударом сердца?

Нико трясет меня за руку достаточно сильно, чтобы я отвлекся от своих мыслей.

— Почему все ее вещи пропали? — его голос срывается на последнем слове.

Мой ответ застревает в горле, когда он смотрит на меня глазами, до краев наполненными слезами. Я знал, что этот разговор будет трудным, но надеялся, что он подождет до того момента, когда я успокою его блинчиками, новым супергероем, напечатанным на 3D-принтере, который пополнит его растущую коллекцию, и важным разговором о том, что всегда нужно говорить друг другу правду.

— Ты заставил ее уйти, да? — на его лице появляется мрачное выражение, которое я слишком часто узнаю на своем собственном, и от этого у меня мгновенно сводит желудок.

Я опускаюсь перед ним на колени, чтобы мы оба были на уровне глаз.

— Я знаю, что ты любишь Элли, но я не могу позволить ей больше заботиться о тебе после того, как она скрыла от меня правду.

Вместо того чтобы поддаться слезам, грозящим пролиться, Нико со всей силы толкает меня, и я отшатываюсь, прежде чем восстановить равновесие. Мой ребенок ни разу в жизни не был агрессивным. Нико — любвеобилен, а не любитель драться, поэтому я удивлен его реакцией.

В шоке и с разбитым сердцем, хотя и не обращаю внимания на боль в груди, я пытаясь дотянуться до него.

Он уклоняется от моих объятий.

— Ты сказал ей уйти?

— Да.

— Почему? Почему? Почему? — он снова толкает меня, но на этот раз я лучше подготовлен к удару, как по сердцу, так и по телу.

Я мягко сжимаю его запястья.

— Используй свои слова, а не руки.

Он пытается освободиться из моей хватки.

— Нет.

— Николас, — умоляю я. — Ты же знаешь, я не мог позволить ей остаться после того, что случилось.

— Она моя лучшая подруга, — отчаяние сквозит в его голосе.